К.Э. ЦИОЛКОВСКИЙ И А.Л. ЧИЖЕВСКИЙ

Научные и дружеские связи А.Л.Чижевского и К.Э.Циолковского уже давно стали предметом исследования биографов творчества выдающихся ученых. В год 165-летия К.Э. Циолковского и 125-летия А.Л. Чижевского интерес к их взаимоотношениям усиливается.

Первое знакомство А.Л. Чижевского с К.Э. Циолковским состоялось в апреле 1914 года в доме ученого на Оке. Накануне К.Э. Циолковский прочитал лекцию о своем дирижабле учащимся реального училища Ф.М. Шахмагонова, среди которых был и Александр Чижевский. В конце ученый пригласил своих юных слушателей в ближайшее воскресенье к себе домой, «обещая показать большие модели собственноручно изготовленных приборов». Чижевский под впечатлением лекции в ближайшее же воскресенье нанес визит Циолковскому. Завязалась беседа. Проекты ученого заинтересовали юного Александра, а Циолковский нашел в молодом посетителе не только внимательного и восторженного слушателя, но и человека, у которого уже были свои идеи. Ушел Чижевский от Циолковского с десятком его брошюр и добрыми советами.

Вторая встреча с Циолковским состоялась через год. Началась Первая мировая война, отец и дядя Чижевского были на фронте. Заботы о родственниках, научная работа, учеба в двух институтах – все это отнимало немало времени. Во второй раз к Циолковскому Чижевского привели научные вопросы. Приехав летом 1915 года в Петербург получить разрешение на сдачу экзамена по латинскому языку за полный курс гимназии, Александр остановился в семье своей тети, муж которой Афанасий Семенович Соловьев, был доктором медицины. От него Александр узнал о работах И.И. Кияницина по стерилизации воздуха. Эти работы побудили его к изучению литературы по атмосферному электричеству и его влиянию на живые организмы. И чем больше он вникал в эту проблему, тем больше появлялось вопросов. Александр пытается получить ответ на неясные вопросы у многих своих учителей, профессоров. Одни советуют не тратить зря времени, другие заняться экспериментами. Однако Чижевский не удовлетворен и продолжает искать, с кем бы можно было серьезно обсудить этот вопрос. Так он во второй раз появляется в доме на Коровинской улице у Циолковского. Выслушав подробный рассказ Чижевского об опытах Кияницина, Циолковский заинтересовался и долго обсуждал с ним этот вопрос. «Он жестко допрашивал меня, – вспоминал впоследствии Александр Леонидович. – Он требовал объяснения данного явления во всех деталях. Он задавал мне такие вопросы, на которые я ответить не мог, и я даже не знал почему: то ли благодаря моему недостаточному знанию биохимии, то ли вследствие того, что сама биохимия этого еще не знала. Мы совместно обсуждали множество вопросов, связанных с ролью кислорода в организме».

На этот раз Александр унес от Циолковского не только брошюры, подаренные ему лично, но и для раздачи их. И теперь уже молодой исследователь никогда не забывал о Циолковском, и с этих пор стал его частым гостем. Общение с Циолковским, по его же собственным словам, «внесло в его мировоззрение радикальные перемены. С помощью наглядных примеров он внушил мне мысль о необходимости глубокого изучения математических наук и физики, столь важных для научной деятельности в области естествознания… считал, что для философа большое значение имеют физика, химия и математик».

Константин Эдуардович проявлял большой интерес к опытам Чижевского в области аэроионизации. «Трудно забыть, – вспоминал Александр Леонидович, – с каким исключительным вниманием и доброжелательством Константин Эдуардович следил за развитием моих исследований в этом направлении. В то время, как московские ученые с высоты своих кафедр с открытой неприязнью взирали на мои простенькие работы – простенькие, ибо никакой аппаратуры, кроме высоковольтной установки и счетчика Эберта, у меня не было, и учет биологического действия аэроионов велся с помощью взвешивания животных, учета кормов и смертности, Константин Эдуардович подбадривал и говорил: «Наиболее значительные открытия явлений и законов природы человек делает с помощью самой простой аппаратуры».

К.Э. Циолковский радовался успехам молодого друга. Именно он был первым, кто принял идеи Чижевского по гелиобиологии всерьез. Его очень волновала и заботила угроза, которая таится в излучении Солнца для будущих космонавтов. В то время еще мало знали о лучах Гесса (пенетрантном излучении), которые в значительной степени задерживаются атмосферой. Конечно, Циолковского очень беспокоило: как они повлияют на космонавтов, не защищенных этой атмосферой? Ему хотелось узнать: что представляют собой эти частицы, какова их масса, с какой скоростью они движутся и каков их заряд? А поскольку Александр Леонидович состоял в переписке с норвежским ученым, профессором Карлом Стермером, теоретически обосновавшим зоны, создаваемые из частиц солнечной материи магнитным полем Земли, поскольку он показывал Циолковскому великолепные фотографии северных сияний, получаемых от норвежского ученого, а также письма, в которых ученый из Норвегии писал о зонах опасности, которые ожидают живых существ при полетах в космическое пространство, то во время обсуждения этого вопроса Циолковский однажды попросил Чижевского подумать о том, что можно предпринять, чтобы выяснить действие этого излучения на живые объекты.

Вначале, как пишет сам Чижевский, он был обескуражен таким предложением, но уже через несколько дней рассказывал Циолковскому о пришедшей на ум идее. Однако для опытов необходимо было достать свинец. На помощь пришли московские друзья – Владимир Леонидович Дуров и академик Александр Васильевич Леонтович, направившие за своими подписями письмо в Калужский облисполком, в котором просили предоставить свинец для научных исследований. Через несколько дней после получения ходатайств Чижевский с Циолковским получили необходимый свинец и осуществили опыт, который наглядно показал, что солнечные лучи достигают биосферы Земли и подавляют органический рост.

Дружба Циолковского и Чижевского, как пишет об этом сам Александр Леонидович, «основывалась на новых научных направлениях, новых дерзаниях в науке. Научные интересы связывали наши жизни прочней любого цемента. А так, вообще говоря, мы ничем не походили один на другого, кое в чем мы расходились, мы спорили и не были согласны, одни и те же факты и явления действовали на нас по-разному. Но в одном мы были согласны и настроены весьма воинственно: мы оба были против догматизма, против любого изма, который тянул наш ум вспять и мешал нашим идеям, нашим работам».

О том, что Чижевский хорошо знал все работы Циолковского, говорят письма Чижевского Циолковскому (42 письма) и Циолковского Чижевскому (их сохранилось всего 20). Например, 3 октября 1930 года Чижевский пишет Циолковскому: «Спасибо за Ваши брошюры. Все, созданное Вами, читаю с огромным удовольствием. Ваши мысли глубоко интересны, поучительны для всех и всегда оригинальны». А в августе 1929 году восхищается в письме к Циолковскому тем, что много дерзновенных и гениальных идей приходит ему в голову и сообщает: «И в этих работах (Растение, Воля, Общественная организация) Вы оказались смелым, независимым и оригинальным мыслителем… Буду ждать дальнейших плодов Вашего творчества».

В свою очередь Циолковский интересовался и был в курсе всех работ Чижевского, даже поэтических. 20 ноября 1925 года он пишет Чижевскому: «… разумеется, я рад буду Вас видеть и интересуюсь Вашим поэтическим произведением».

При встречах ученые обсуждали многие научные проблемы. «Многие наши разговоры, – сообщает А.Л. Чижевский в своих воспоминаниях «Годы дружбы с Циолковским», – касаются той или иной научной проблемы. Например, его интересует учение о времени, философское и физическое его значение. Однажды мы посвятили этому вопросу целый вечер, и Константин Эдуардович делает ряд смелых высказываний… С Константином Эдуардовичем мы спорили по вопросам о жизни и разуме в Космосе…».

Яркий свет проливают на взаимоотношения двух ученых воспоминания Чижевского о Циолковском. Еще в конце 1920-х годов Александр Леонидович обещал своему старшему другу рассказать людям всю правду о его жизни. Он написал множество статей и очерков о трудах и жизненном пути Циолковского.

Чижевского и Циолковского связывал очень широкий круг научных проблем. Это были взаимовыгодные контакты, которые обогащали их духовно, поддерживали морально и способствовали более успешному решению проблем, стоящих перед ними. Их отличало дружелюбие, такт и глубокое уважительное отношение друг к другу.

Дружба и сотрудничество двух великих ученых – Циолковского и Чижевского — является значительным фактом истории, достойным внимания и дальнейшего изучения.

Л.Т. Энгельгардт,
старший научный сотрудник Дома-музея А.Л. Чижевского